24 мая 1905 года родился Михаил Шолохов. Как-то незаметно, нарочито тихо прошел его прошлогодний юбилей.
Это
преднамеренное замалчивание наследия
великого сына России настораживает и
заставляет поклонников таланта Шолохова
обращаться к его произведениям, где
звучит самобытное русское слово.
Читаешь
Шолохова по одной очень важной причине:
хочешь отречься от теперешней словесной
мерзости, от пошлого бытия, откровенно,
умышленно пропагандируемого почти по
всем СМИ и Интернету. А когда окунаешься
в прозу Шолохова, то сквозь душу и сердце,
освещая их, проходят необыкновенные
русские слова, возрождая необходимые
для русского человека мысли, чувства,
образы. Родиной, русским миром, Русью
веет от его строк.
Более
всего тянет к чтению тех страниц «Тихого
Дона», где Михаил Шолохов показал не
гармонию всего живого в окружающем
мире, а совершенное, неразрывное единство
человека и природы. Кажется при чтении,
что у природы, как у человека, есть душа,
и в ней, в самой глубине ее, идет непрерывная
работа, которая затягивает в этот труд
и душу читателя.
Беру
навскидку страницы «Тихого Дона», когда
в семью Мелеховых приходит страшное
известие о гибели Григория. Природа,
как и родные Григория, тоскует: «По-вдовьему
усмехалось обескровленное солнце,
строгая девственная синева неба была
отталкивающе чиста, горделива. За Доном
… горюнился лес». А когда Мелеховы
узнают об ошибке, то, не веря в чудо, не
только семья отходила от горя, но тихо
умиротворялась и природа: «День стекал
к исходу. Мирная, неописуемо сладкая
баюкалась осенняя тишь…»
Великая
степь породила этого великого литератора,
наделила его громадным лиро-эпическим
талантом. Он и воспел ее, эту степь, в
непревзойденном до сих пор романе-эпопее
«Тихий Дон» так, что и выстроенные в
прозе строки воспринимаешь как редкие
по силе воздействия стихи: «Степь
родимая! Горький ветер, оседающий на
гривах косячных маток и жеребцов. На
сухом конском храпе от ветра солоно, и
конь, вдыхая горько-соленый запах, жует
шелковистыми губами и ржет, чувствуя в
них привкус ветра и солнца. Родимая
степь под низким донским небом! Вилюжины
балок суходолов, красноглинистых яров,
ковыльный простор с затравевшим
гнездоватым следом копыта, курганы, в
мудром молчании берегущие зарытую
казачью славу… Низко кланяюсь и
по-сыновьи целую твою пресную землю,
донская, казачьей, не ржавеющей кровью
политая степь!»
Кажется,
только у Михаила Шолохова поэтически
воспетая степь - за мир, покой и согласие.
А мира нет. Люди воюют, обильно поливая
степь русской кровью.
Нету
мира и на нынешнем Донбассе, где степи
да курганы…
Я
с удовольствием перелистываю шолоховские
страницы, любуюсь картинами степи,
широкими и неоглядными, вбираю тот
русский дух, без которого нет истинной
жизни, заучиваю наизусть слова-краски,
растворяюсь в них: «А кругом, - насколько
хватал глаз, - зеленый необъятный простор,
дрожащие струи марева, полуденным зноем
скованная древняя степь, и на горизонте
– недосягаем и сказочен - сизый грудастый
курган…»
Это
мир моей Родины. И Михаил Шолохов,
любовно, поэтически воспевая его, не
позволяет этот мир опошлить бестактным
заемным словом, современным словесным
мусором.
Михаил
Мороз.
Комментариев нет:
Отправить комментарий